По итогам 2024 года экономический рост в России вновь значительно превзошел практически все прогнозы, сделанные в начале года. Сейчас большинство экспертов уже согласны с обнародованной в сентябре оценкой правительства, согласно которой рост ВВП России в прошлом году составит 3,9%. В то же время большая часть наблюдателей сходятся во мнении, что в ближайшие два года охлаждение российской экономики России будет более радикальным, чем предполагается в правительственном проекте бюджета, где темпы роста ВВП в 2025–2026 годов прогнозируются на уровне 2,5% и 2,6% соответственно.
Но даже если рост ВВП в 2025 году замедлится до 1,5%, это станет «мягкой посадкой» для перегретой российской экономики, как выражаются некоторые отечественные аналитики. Вопрос в том, сможет ли российская экономика снова набрать обороты в 2026 году. По оценкам Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук (ИНП РАН), реальный рост ВВП в 2026 году может снова ускориться до 3%. В то же время последний макроэкономический опрос Банка России предполагает рост ВВП в 2026 году всего на 1,7%. Среди аналитиков бытует мнение, что российское «военное кейнсианство» уже исчерпало свой потенциал в части стимулирования роста ВВП за счет увеличения военных расходов.
Предлагаем вашему вниманию оценки и комментарии ведущих немецких и российских экспертов (Феликс Яйтнер, Катарина Блюм, Александра Прокопенко и Николай Кульбака) касательно развития российской экономики, а также прогнозы по динамике ВВП России на период 2025–2026 годов.
Каким курсом идет российская экономика?
Немецкий политолог, автор книги «Россия: конец мировой державы» (Russland – Ende einer Weltmacht) Феликс Яйтнер рассматривает военное кейнсианство в России не только как способ стимулирования экономики путем увеличения совокупного спроса. Резкий рост оборонных расходов России он считает частью долгосрочной политической стратегии по укреплению позиций страны в формирующемся «многополярном мире».
По сути, военное кейнсианство – это управляемая государством макроэкономическая политика, нацеленная на стимулирование экономического роста путем увеличения оборонных расходов, говорится в статье Яйтнера «Новый курс Путина» („Putins Kurswechsel“), вышедшей в журнале IPG-Journal Фонда им. Фридриха Эберта. «С начала украинского конфликта Россия втрое нарастила свои оборонные расходы. Только на оборонный бюджет сейчас приходится 40% совокупных расходов бюджета, тогда как до 2022 года его доля составляла 14–16%. Рост промышленного производства вывел российскую экономику из многолетнего периода стагнации. В 2023 году рост ВВП составил 3,6%», – пишет Яйтнер.
Он подчеркивает, что дискуссию о военном кейнсианстве следует рассматривать через призму противостояния между «национал-консерваторами» и «неолибералами» в российских элитах. Военное кейнсианство в РФ не сводится к экономическим мерам на период конфликта, а является частью долгосрочной политической стратегии, главными сторонниками которой являются национал-консервативные представители российских элит, пишет автор. Цель этой стратегии, по его мнению, состоит в том, чтобы снизить имеющуюся сильную зависимость России от экспорта энергоносителей, тем самым усилив ее влияние в формирующемся многополярном миропорядке.
После начала украинского конфликта российское руководство частично отказалось от традиционного монетаризма в финансовой политике, считает Яйтнер. «Несмотря на то, что такие меры, как контроль за движением капитала, повышение ставки налога на прибыль организаций и введение прогрессивной шкалы НДФЛ, заменившей единую ставку (flat tax), встретили резкую критику со стороны главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной и других ведущих представителей неолиберального лагеря, предотвратить их реализацию не удалось. Одновременно с назначением Андрея Белоусова на пост министра обороны произошло еще большее укрепление национал-консервативного лагеря», – пишет автор.
Эффект в промышленности будет кратковременным
Феликс Яйтнер также стал гостем подкаста Zaren. Daten. Fakten Российско-Германской внешнеторговой палаты, где он обсудил с ведущим Томасом Байером основные тезисы своей книги, а также дал оценку перспектив российской экономики.
В частности, он выразил мнение, что «в краткосрочной перспективе» России, возможно, удастся поддерживать нынешний экономический курс, тем более, что госрасходы «подогревают» потребление и в итоге стимулируют промышленное производство. Однако издержки, возникающие в связи с конфликтом на Украине и «отделением» российской экономики от Запада, чрезвычайно высоки.
Поэтому в «среднесрочной перспективе», т. е. на горизонте ближайших 4–5 лет, нынешний экономический подъем в России может быть исчерпан, полагает Яйтнер. Он отмечает, что в настоящее время в российской промышленной политике отсутствует долгосрочная стратегия, поскольку экономика ориентирована исключительно на развитие оборонной промышленности, которая не является «драйвером инноваций». Яйтнер считает, что вместо этого российскому руководству в срочном порядке необходимо заняться развитием сегмента потребительских товаров, чтобы вызвать масштабный инновационный процесс, но этого явно не происходит.
ЦБ и конфликт элит
Профессор Института Восточноевропейских исследований Свободного университета Берлина Катарина Блюм в своей статье для издания Makroskop также задается вопросом, «что будет с российским военным кейнсианством». Блюм – автор книги «Россия и Запад. Идеология, экономика и политика после распада Советского Союза» (Russland und der Westen. Ideologie, Ökonomie und Politik seit dem Ende der Sowjetunion). Как и Феликс Яйтнер, она рассматривает ведущуюся полемику об экономическом курсе России как признак внутреннего конфликта в российских элитах. По ее мнению, тем представителям российской элиты, которые ратуют за непрерывное увеличение военных расходов, противостоят Центробанк и Минфин как приверженцы «консервативной денежно-кредитной и фискальной политики». Сейчас конфликт между этими двумя силами обострился, а в его эпицентре оказалась в т. ч. денежно-кредитная политика ЦБ.
Катарина Блюм напоминает, что в октябре Банк России повысил ключевую ставку до 21%, что стало максимумом за два последних десятилетия. С учетом инфляции в 8,6% реальная ставка в октябре достигла 12,4%, став одной из самых высоких в мире. Своим решением регулятор продемонстрировал, что не готов при помощи инструментов денежно-кредитной политики бесконечно поддерживать рост госрасходов, если тот ведет к устойчивому росту инфляции, пишет Блюм.
Но даже если рост ВВП в 2025 году замедлится до 1,5%, это станет «мягкой посадкой» для перегретой российской экономики, как выражаются некоторые отечественные аналитики. Вопрос в том, сможет ли российская экономика снова набрать обороты в 2026 году. По оценкам Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук (ИНП РАН), реальный рост ВВП в 2026 году может снова ускориться до 3%. В то же время последний макроэкономический опрос Банка России предполагает рост ВВП в 2026 году всего на 1,7%. Среди аналитиков бытует мнение, что российское «военное кейнсианство» уже исчерпало свой потенциал в части стимулирования роста ВВП за счет увеличения военных расходов.
Предлагаем вашему вниманию оценки и комментарии ведущих немецких и российских экспертов (Феликс Яйтнер, Катарина Блюм, Александра Прокопенко и Николай Кульбака) касательно развития российской экономики, а также прогнозы по динамике ВВП России на период 2025–2026 годов.
Каким курсом идет российская экономика?
Немецкий политолог, автор книги «Россия: конец мировой державы» (Russland – Ende einer Weltmacht) Феликс Яйтнер рассматривает военное кейнсианство в России не только как способ стимулирования экономики путем увеличения совокупного спроса. Резкий рост оборонных расходов России он считает частью долгосрочной политической стратегии по укреплению позиций страны в формирующемся «многополярном мире».
По сути, военное кейнсианство – это управляемая государством макроэкономическая политика, нацеленная на стимулирование экономического роста путем увеличения оборонных расходов, говорится в статье Яйтнера «Новый курс Путина» („Putins Kurswechsel“), вышедшей в журнале IPG-Journal Фонда им. Фридриха Эберта. «С начала украинского конфликта Россия втрое нарастила свои оборонные расходы. Только на оборонный бюджет сейчас приходится 40% совокупных расходов бюджета, тогда как до 2022 года его доля составляла 14–16%. Рост промышленного производства вывел российскую экономику из многолетнего периода стагнации. В 2023 году рост ВВП составил 3,6%», – пишет Яйтнер.
Он подчеркивает, что дискуссию о военном кейнсианстве следует рассматривать через призму противостояния между «национал-консерваторами» и «неолибералами» в российских элитах. Военное кейнсианство в РФ не сводится к экономическим мерам на период конфликта, а является частью долгосрочной политической стратегии, главными сторонниками которой являются национал-консервативные представители российских элит, пишет автор. Цель этой стратегии, по его мнению, состоит в том, чтобы снизить имеющуюся сильную зависимость России от экспорта энергоносителей, тем самым усилив ее влияние в формирующемся многополярном миропорядке.
После начала украинского конфликта российское руководство частично отказалось от традиционного монетаризма в финансовой политике, считает Яйтнер. «Несмотря на то, что такие меры, как контроль за движением капитала, повышение ставки налога на прибыль организаций и введение прогрессивной шкалы НДФЛ, заменившей единую ставку (flat tax), встретили резкую критику со стороны главы ЦБ Эльвиры Набиуллиной и других ведущих представителей неолиберального лагеря, предотвратить их реализацию не удалось. Одновременно с назначением Андрея Белоусова на пост министра обороны произошло еще большее укрепление национал-консервативного лагеря», – пишет автор.
Эффект в промышленности будет кратковременным
Феликс Яйтнер также стал гостем подкаста Zaren. Daten. Fakten Российско-Германской внешнеторговой палаты, где он обсудил с ведущим Томасом Байером основные тезисы своей книги, а также дал оценку перспектив российской экономики.
В частности, он выразил мнение, что «в краткосрочной перспективе» России, возможно, удастся поддерживать нынешний экономический курс, тем более, что госрасходы «подогревают» потребление и в итоге стимулируют промышленное производство. Однако издержки, возникающие в связи с конфликтом на Украине и «отделением» российской экономики от Запада, чрезвычайно высоки.
Поэтому в «среднесрочной перспективе», т. е. на горизонте ближайших 4–5 лет, нынешний экономический подъем в России может быть исчерпан, полагает Яйтнер. Он отмечает, что в настоящее время в российской промышленной политике отсутствует долгосрочная стратегия, поскольку экономика ориентирована исключительно на развитие оборонной промышленности, которая не является «драйвером инноваций». Яйтнер считает, что вместо этого российскому руководству в срочном порядке необходимо заняться развитием сегмента потребительских товаров, чтобы вызвать масштабный инновационный процесс, но этого явно не происходит.
ЦБ и конфликт элит
Профессор Института Восточноевропейских исследований Свободного университета Берлина Катарина Блюм в своей статье для издания Makroskop также задается вопросом, «что будет с российским военным кейнсианством». Блюм – автор книги «Россия и Запад. Идеология, экономика и политика после распада Советского Союза» (Russland und der Westen. Ideologie, Ökonomie und Politik seit dem Ende der Sowjetunion). Как и Феликс Яйтнер, она рассматривает ведущуюся полемику об экономическом курсе России как признак внутреннего конфликта в российских элитах. По ее мнению, тем представителям российской элиты, которые ратуют за непрерывное увеличение военных расходов, противостоят Центробанк и Минфин как приверженцы «консервативной денежно-кредитной и фискальной политики». Сейчас конфликт между этими двумя силами обострился, а в его эпицентре оказалась в т. ч. денежно-кредитная политика ЦБ.
Катарина Блюм напоминает, что в октябре Банк России повысил ключевую ставку до 21%, что стало максимумом за два последних десятилетия. С учетом инфляции в 8,6% реальная ставка в октябре достигла 12,4%, став одной из самых высоких в мире. Своим решением регулятор продемонстрировал, что не готов при помощи инструментов денежно-кредитной политики бесконечно поддерживать рост госрасходов, если тот ведет к устойчивому росту инфляции, пишет Блюм.
19 декабря московский Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) выпустил очередной «Анализ макроэкономических тенденций», в котором говорилось, что в ноябре 2024 года уровень реальной ключевой ставки ЦБ оставался «вблизи максимальных исторических значений». По подсчетам ЦМАКП, разница между номинальной ставкой в 21% и годовым приростом индекса потребительских цен (на 8,9%) сократилась незначительно и в ноябре составила 12,1%.
Увеличение расходов
Касаясь текущего состояния конфликта между приверженцами «консервативной денежно-кредитной и фискальной политики» с одной стороны и сторонниками увеличения оборонных расходов с другой, Катарина Блюм отмечает поражение первых: проект бюджета на период 2025–2027 годов показывает, что ЦБ и Минфину не удалось отстоять свою позицию и остановить дальнейшее наращивание оборонных трат.
«Но с учетом необходимости достижения целевого уровня инфляции и других бюджетных показателей придется значительно сократить финансирование гражданских секторов, в первую очередь урезать социальные расходы, которые не связаны с конфликтом и сокращения которых правительство до сих пор избегало», – добавляет Блюм.
О том, что Путин больше не сможет обеспечивать России одновременно «и пушки, и масло», недавно написал и экономист агентства Bloomberg Алекс Исаков, специализирующийся на России, а также странах Центральной и Восточной Европе.
Разворот к стагнации
Последние два года российская экономика росла завидными темпами – в 2023 году рост ВВП составил 3,6%, а в 2024-м, по предварительной оценке, – 4%, отмечает экономист Александра Прокопенко в аналитическом комментарии за 20 декабря. Однако сейчас в российской экономике происходит «необратимый разворот к стагнации», считает она.
Увеличение расходов
Касаясь текущего состояния конфликта между приверженцами «консервативной денежно-кредитной и фискальной политики» с одной стороны и сторонниками увеличения оборонных расходов с другой, Катарина Блюм отмечает поражение первых: проект бюджета на период 2025–2027 годов показывает, что ЦБ и Минфину не удалось отстоять свою позицию и остановить дальнейшее наращивание оборонных трат.
«Но с учетом необходимости достижения целевого уровня инфляции и других бюджетных показателей придется значительно сократить финансирование гражданских секторов, в первую очередь урезать социальные расходы, которые не связаны с конфликтом и сокращения которых правительство до сих пор избегало», – добавляет Блюм.
О том, что Путин больше не сможет обеспечивать России одновременно «и пушки, и масло», недавно написал и экономист агентства Bloomberg Алекс Исаков, специализирующийся на России, а также странах Центральной и Восточной Европе.
Разворот к стагнации
Последние два года российская экономика росла завидными темпами – в 2023 году рост ВВП составил 3,6%, а в 2024-м, по предварительной оценке, – 4%, отмечает экономист Александра Прокопенко в аналитическом комментарии за 20 декабря. Однако сейчас в российской экономике происходит «необратимый разворот к стагнации», считает она.
Прокопенко также подчеркивает, что основным драйвером экономического роста в России было стремительное наращивание госрасходов на оборонно-промышленный комплекс, однако в настоящий момент во многих секторах наблюдается замедление роста.
«К третьему кварталу 2024 года годовой рост ВВП замедлился до 3,1% после роста на 4,1% во втором квартале. И хотя в тех секторах промышленности, которые связаны с оборонным производством, рост продолжается, его темпы значительно ниже уровня предыдущего года. В других секторах наблюдается либо спад, либо замедление темпов роста. В сырьевых отраслях объемы производства падают, что связано со снижением экспортных цен на углеводороды и сокращением добычи странами ОПЕК+. Снизилась и динамика сельхозпроизводства. Одним из немногих исключений стала розничная торговля, поддерживаемая потребительскими расходами. В то же время опросы свидетельствуют о замедлении деловой активности и росте инфляционных ожиданий как бизнеса, так и населения», – пишет аналитик.
Падение рубля и рост инфляции
По оценке Прокопенко, производственные возможности российской экономики уже приближаются к своим пределам. Загрузка производственных мощностей на промышленных предприятиях достигла 81%, 73% предприятий сообщают о нехватке рабочей силы, а уровень безработицы достиг рекордно низкого уровня в 2,3%, при этом дефицит кадров оценивается в 1,6 млн человек, пишет она.
Поскольку внутреннее производство не в состоянии удовлетворить разгоняемый госрасходами потребительский спрос, происходит усиление импортозависимости российской экономики, считает Прокопенко. В результате увеличивается спрос на иностранную валюту, что в свою очередь создает давление на рубль, подталкивая его к девальвации и ускоряя инфляцию.
«К третьему кварталу 2024 года годовой рост ВВП замедлился до 3,1% после роста на 4,1% во втором квартале. И хотя в тех секторах промышленности, которые связаны с оборонным производством, рост продолжается, его темпы значительно ниже уровня предыдущего года. В других секторах наблюдается либо спад, либо замедление темпов роста. В сырьевых отраслях объемы производства падают, что связано со снижением экспортных цен на углеводороды и сокращением добычи странами ОПЕК+. Снизилась и динамика сельхозпроизводства. Одним из немногих исключений стала розничная торговля, поддерживаемая потребительскими расходами. В то же время опросы свидетельствуют о замедлении деловой активности и росте инфляционных ожиданий как бизнеса, так и населения», – пишет аналитик.
Падение рубля и рост инфляции
По оценке Прокопенко, производственные возможности российской экономики уже приближаются к своим пределам. Загрузка производственных мощностей на промышленных предприятиях достигла 81%, 73% предприятий сообщают о нехватке рабочей силы, а уровень безработицы достиг рекордно низкого уровня в 2,3%, при этом дефицит кадров оценивается в 1,6 млн человек, пишет она.
Поскольку внутреннее производство не в состоянии удовлетворить разгоняемый госрасходами потребительский спрос, происходит усиление импортозависимости российской экономики, считает Прокопенко. В результате увеличивается спрос на иностранную валюту, что в свою очередь создает давление на рубль, подталкивая его к девальвации и ускоряя инфляцию.
Александра Прокопенко делает вывод, что созданная в России «новая экономическая модель» не подходит для решения хронических проблем, которые уже давно преследуют российскую экономику. Достигнутый экономический рост и низкий уровень безработицы создают лишь «иллюзию стабильности», пишет она, отмечая, что главными препятствиями для реализации российской экономической модели стали нехватка кадров, исчерпание производственных мощностей и стагнация экспортных доходов в результате санкций.
Прокопенко предупреждает, что длительная зависимость от оборонного сектора загонит российскую экономику в «ловушку стагнации», для которой будут характерны низкие темпы роста и хронические внутренние дисбалансы. В то же время она считает маловероятным сценарий «резкого обвала» российской экономики как это было в 1990-х.
Перспективы роста неоднозначны
Сомневается в перспективах роста российской экономики в ближайшие годы и российский экономист Николай Кульбака. Причина провала военного кейнсианства в России состоит в том, что оно работает только при условии наличия большого объема свободных производственных мощностей и рабочей силы, заявил он в интервью российской журналистке Татьяне Рыбаковой, опубликованном в интернет-издании Russia Post.
Классический пример – это США, где с увеличением военных расходов во время Второй мировой войны были задействованы производственные мощности и трудовые ресурсы, высвободившиеся в период Великой депрессии, отмечает Кульбака. Однако в России и до 2022 года запасы свободных мощностей в промышленности были невелики. К тому же на протяжении последних десяти лет в стране снижается безработица, которая к настоящему моменту опустилась уже до 2,3% фактически сойдя на нет.
Последствия для бизнеса
Кульбака выделяет три фазы восприятия российским бизнесом экономических последствий украинского конфликта:
Кадровый голод
Нехватка рабочей силы – «это, пожалуй, самая большая проблема» для российского бизнеса на сегодняшний день, считает Кульбака. По его мнению, нехватка кадров в РФ «катастрофическая», и это при том, что количество работников в оборонно-промышленном комплексе увеличилось, но «не массово». Экономист предполагает, что предприятия ВПК, скорее, принуждают имеющихся у них рабочих работать больше по времени.
Кульбака ожидает, что численность работающего населения в РФ ежегодно будет сокращаться на 300–400 тыс. человек по демографическим причинам, а еще 20–30 тыс. работников в месяц (т.е. до 360 тыс. в год) уводит с рынка труда украинский конфликт.
Нехватка рабочей силы ведет к росту заработных плат, что для бизнеса оборачивается снижением прибылей, отмечает Кульбака. Одновременно растет долговая нагрузка на компании, многие из которых имели большую задолженность еще до начала конфликта.
Дефицит рабочей силы в экономике усугубляется продолжающимся мерами против миграции, хотя в строительстве и ряде других отраслей мигранты составляют большую часть работников, подчеркивает Кульбака, добавляя, что заменить их гражданами России не представляется возможным.
Таким образом, российская экономика достигла поворотного момента: все предыдущие драйверы роста исчерпаны, а негативные факторы только начинают действовать, подытоживает Кульбака, добавляя, что на данном этапе он все же не ожидает серьезных потрясений.
Чего ждать от ВВП?
Эксперты, опрошенные в январе «Ведомостями» и агентством «РИА Новости», полагают, что в наступившем году темпы роста ВВП России замедлятся втрое по сравнению с 2024 годом и составят 1,3%. Схожие результаты показали опросы, проведенные в конце декабря агентствами «Интерфакс» и Reuters. Тогда аналитики спрогнозировали рост российской экономики в 2025 году в среднем на уровне 1,5% (опрос «Интерфакс») и 1,6% (опрос Reuters).
Данные этих опросов совпадают с оценками пяти ведущих экономических НИИ Германии, которые в декабре прогнозировали рост ВВП России в 2025 на уровне 1,3–1,7%. Ненамного лучше и прогнозы авторитетных российских аналитических центров. Так, базовый вариант макроэкономического прогноза на 2024-2027 годы, подготовленный Центром макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), предполагает, что рост реального ВВП в 2025 году составит 1,5–1,8%.
По оценке Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук (ИНП РАН), рост экономики в текущем году замедлится до 2,0%.
А главный научный сотрудник Института Гайдара Сергей Дробышевский в опубликованном в середине декабря комментарии о перспективах развития экономики России в 2025–2026 годах выразил мнение, что в текущем году реальный рост ВВП России «в наиболее вероятном сценарии» составит 2,1%.
Источники: Банк России 1, 2, Ведомости, Russia’s Economic Gamble (англ.), Bloomberg (англ.), Finmarket, Prime, Интерфакс (англ.), подкаст „Zaren. Daten. Fakten“ 1, Makroskop (нем.), ЦМАКП
🔎 Автор статьи – бывший многолетний аналитик немецкой газовой компании Ruhrgas AG Клаус Дорманн.
Прокопенко предупреждает, что длительная зависимость от оборонного сектора загонит российскую экономику в «ловушку стагнации», для которой будут характерны низкие темпы роста и хронические внутренние дисбалансы. В то же время она считает маловероятным сценарий «резкого обвала» российской экономики как это было в 1990-х.
Перспективы роста неоднозначны
Сомневается в перспективах роста российской экономики в ближайшие годы и российский экономист Николай Кульбака. Причина провала военного кейнсианства в России состоит в том, что оно работает только при условии наличия большого объема свободных производственных мощностей и рабочей силы, заявил он в интервью российской журналистке Татьяне Рыбаковой, опубликованном в интернет-издании Russia Post.
Классический пример – это США, где с увеличением военных расходов во время Второй мировой войны были задействованы производственные мощности и трудовые ресурсы, высвободившиеся в период Великой депрессии, отмечает Кульбака. Однако в России и до 2022 года запасы свободных мощностей в промышленности были невелики. К тому же на протяжении последних десяти лет в стране снижается безработица, которая к настоящему моменту опустилась уже до 2,3% фактически сойдя на нет.
Последствия для бизнеса
Кульбака выделяет три фазы восприятия российским бизнесом экономических последствий украинского конфликта:
- В течение первой половины 2022 года у бизнеса было ощущение, что конфликт долго не продлится, поэтому он поспешил извлечь из него выгоду и занять рыночные ниши, освободившиеся с уходом западного бизнеса и в результате действия импортных ограничений. Уходящие же иностранные компании оставляли в стране свои производственные ресурсы.
- Однако после объявления мобилизации осенью 2022 года компаниям стало ясно, что конфликт затягивается. Это ознаменовало начало второго этапа. Изучив проекты государственного бюджета, бизнес решил, что повышенные расходы на оборону и безопасность планируются только на период 2023–2024 годов. В этот период происходило накачивание экономики деньгами из бюджета: увеличивались зарплаты, инфляция и издержки компаний росли, но одновременно росла и прибыль. К концу 2023 – началу 2024 года у ряда экономистов сложилось мнение, что военное кейнсианство работает, поскольку было много заказов, страны глобального Юга были на стороне России, самой России удалось выдержать санкции, а также заработали перенаправленные цепочки поставок.
- Однако уже во второй половине 2024 года эти настроения начали меняться, что ознаменовало собой начало третьей фазы. Именно тогда Банк России в попытке обуздать инфляцию начал «агрессивно» повышать ключевую ставку. Опасаясь попасть под вторичные санкции, страны БРИКС+ стали соблюдать введенные Западом ограничения против РФ. Стало очевидно, что они, скорее, на стороне Запада, чем на стороне Москвы. Российский бизнес понял, что инвестиций с Востока не будет, как и технологий. Некоторые детали еще удавалось завезти окольными путями, но не все. Кроме того, финансовые санкции затруднили проведение платежей.
Кадровый голод
Нехватка рабочей силы – «это, пожалуй, самая большая проблема» для российского бизнеса на сегодняшний день, считает Кульбака. По его мнению, нехватка кадров в РФ «катастрофическая», и это при том, что количество работников в оборонно-промышленном комплексе увеличилось, но «не массово». Экономист предполагает, что предприятия ВПК, скорее, принуждают имеющихся у них рабочих работать больше по времени.
Кульбака ожидает, что численность работающего населения в РФ ежегодно будет сокращаться на 300–400 тыс. человек по демографическим причинам, а еще 20–30 тыс. работников в месяц (т.е. до 360 тыс. в год) уводит с рынка труда украинский конфликт.
Нехватка рабочей силы ведет к росту заработных плат, что для бизнеса оборачивается снижением прибылей, отмечает Кульбака. Одновременно растет долговая нагрузка на компании, многие из которых имели большую задолженность еще до начала конфликта.
Дефицит рабочей силы в экономике усугубляется продолжающимся мерами против миграции, хотя в строительстве и ряде других отраслей мигранты составляют большую часть работников, подчеркивает Кульбака, добавляя, что заменить их гражданами России не представляется возможным.
Таким образом, российская экономика достигла поворотного момента: все предыдущие драйверы роста исчерпаны, а негативные факторы только начинают действовать, подытоживает Кульбака, добавляя, что на данном этапе он все же не ожидает серьезных потрясений.
Чего ждать от ВВП?
Эксперты, опрошенные в январе «Ведомостями» и агентством «РИА Новости», полагают, что в наступившем году темпы роста ВВП России замедлятся втрое по сравнению с 2024 годом и составят 1,3%. Схожие результаты показали опросы, проведенные в конце декабря агентствами «Интерфакс» и Reuters. Тогда аналитики спрогнозировали рост российской экономики в 2025 году в среднем на уровне 1,5% (опрос «Интерфакс») и 1,6% (опрос Reuters).
Данные этих опросов совпадают с оценками пяти ведущих экономических НИИ Германии, которые в декабре прогнозировали рост ВВП России в 2025 на уровне 1,3–1,7%. Ненамного лучше и прогнозы авторитетных российских аналитических центров. Так, базовый вариант макроэкономического прогноза на 2024-2027 годы, подготовленный Центром макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), предполагает, что рост реального ВВП в 2025 году составит 1,5–1,8%.
По оценке Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук (ИНП РАН), рост экономики в текущем году замедлится до 2,0%.
А главный научный сотрудник Института Гайдара Сергей Дробышевский в опубликованном в середине декабря комментарии о перспективах развития экономики России в 2025–2026 годах выразил мнение, что в текущем году реальный рост ВВП России «в наиболее вероятном сценарии» составит 2,1%.
Источники: Банк России 1, 2, Ведомости, Russia’s Economic Gamble (англ.), Bloomberg (англ.), Finmarket, Prime, Интерфакс (англ.), подкаст „Zaren. Daten. Fakten“ 1, Makroskop (нем.), ЦМАКП
🔎 Автор статьи – бывший многолетний аналитик немецкой газовой компании Ruhrgas AG Клаус Дорманн.